Innokentij Annenskij (and Cladistics!)

Here's a poem that I love. Probably the best poem about a guilty conscience that I know.

Copying out this poem, I noticed I was making some mistakes, mostly in punctuation, but also in words. I corrected the word mistakes - since I don't really want to misrepresent Annensky's poem. But on the other hand, this problem that appears when copying by hand is also very interesting in itself. I went to a talk Mark Collard gave about using cladistics in culture. Although he made some claims that I (as a non-expert, obviously) think were pretty dubious (e.g. that use of cladistic methods in linguistics is a new phenomenon - when Morris Swadesh's word lists were made in the 1940's). But perhaps we can talk about cladistics and the talk later. What I want to point out is that as almost an aside, he mentioned the use of cladistic methods (comparing for similarity by using a list of traits, comparing to an outgroup, defining derived and primitive traits) for ascertaining the treelike relationship between different copied versions of the same text, say a holy book copied and re-copied by monks. That way, you not only can hope to learn what the original text was like, but the variegated relationships between the copiers.

Can you do that, o copy and paste? (Actually, if you can look at which sites I visited, you can, but ignore that).

Anyway, enough of this crap. Here's the poem.

Старые эстонки

Если ночи тюремны и глухи,
Если сны паутинны и тонки,
Так и знай, что уж близко старухи
Из-под Ревеля близко эстонки.

Вот вошли, - приседают так строго,
Не уйти мне от долгого плена.
Их одежда темна и убога,
И в котомке у каждой полено.

Знаю, завтра от тягостной жути
Буду сам на себя непохожим...
Сколько раз я просил их: "Забудьте!..."
И читал их немое: "Не можем".

Как земля, эти лица не скажут
Что в сердцах похоронено веры.
Не глядят на меня - только вяжут
Свой чулок бесконечный и серый.

Но учтивы - столпились в сторонке...
Да не бойся: присядь на кровати...
Только тут не ошибка ль, эстонки?
Есть куда же меня виноватей.

Но пришли, так давайте калякать,
Не часы ж, не умеем мы тикать.
Может быть, вы хотели б поплакать?
Так, тихонько, неслышно, похныкать?

Иль от ветру глаза ваши пухлы,
Точно почки берез на могилах?
Вы молчите, печальные куклы,
Сыновей ваших... я ж не казнил их

Я напротив, я очень жалел их,
Прочитав в сердобольных газетах,
Про себя я молился за смелых,
И священник был в ярких глазетах.

Затрясли головами эстонки:
"Ты жалел их... На что ж твоя жалость,
Если пальцы руки твоей тонки,
И ни разу она не сжималась?

Спите крепко, палач с палачихой!
Улыбайтесь друг другу любовней!
Ты ж, ты нежный, ты кроткий, ты тихий,
В целом мире тебя нет виновней!

Добродетель... твою добродетель
Мы ослепли вязавши, а вяжем...
Ничего, вот накопится петель,
Мы словечко придумаем, скажем..."

Сон всегда откупался мне скупо,
И мои паутины так тонки...
Но как это печально и глупо
Неотвязные эти эстонки

(1906)